Много всякого у нас было. А не простит он мне, ну ерунда, всего-то три пустяковых словца, которые для него, мальчишки, почему-то важнее даже были, чем для меня, впрочем, по своим, не по моим причинам. Всего-то три слова, да я их и не ждала, и уж тем более не просила, на губах не выглядывала. Сам произнес. Чтобы потом мне не простить.
Не простит до самой смерти. Смешно. Раньше казалось, что означает пафос, серьезность чувств, любовь-ненависть, один шаг. Оказалось много проще. Пока помнил - не прощал. А потом забыл, и уж теперь до самой смерти и не вспомнит, а значит и не простит. Вот так и выходит, что до гробовой доски. Не потому что ТАК всерьез, а как раз наоборот, от неважности, выпало, провалилось в темную щель, в сырой паутинный угол памяти, и там и заваляется вместе с кучей ненужного хлама. Там я и заваляюсь до самой смерти, слежусь комком из-за этих никому ненужных трех слов-словечек. А у меня, они, непрошенные, так оттиснулись, что навсегда останутся (не по накалу чувств, не по пафосу эмоций, а по результату, по сопряженности).
Человек уходит из моей жизни в свою. А мне так ночами и бороться с девятым валом памяти, с накатывающими как тошнота воспоминаниями. Со штормовым, восьмибальным, не меньше, натиском прошлого. Он-то уйдет, зажав к уголке губ как травинку эти самые, дурацкие, вечные, ненужные, но-без-них-никак три словца, десять буковок.
А я так и останусь. Плыть. По волнам воспоминаний.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
